Адрес в живом журнале

http://plebson.livejournal.com/ 

Plebson

Унесенные Солнцем (сборник стихов-2)

Невидимые книги (сборник -3)

Евгений Онегин по небу летел

Евгений Онегин по небу летел
В сиянье космических тел.
Крылатый посланник божественных сил
Посланье с Земли получил.

Вдали от безгрешных эфирных миров
Он песню услышал без слов
Души, что для неба была создана,
Томилась в печали  одна.

Была не похожа она на подруг,
Земной проводивших досуг.
Евгений Онегин Татьяну унес
Из мира печали и слез.

В сияющем царстве над сводом Земли
С тех пор растворились они,
И целую вечность Татьяну любил
Под сению ангельских крыл.

Солнце

Хорошо быть подальше от денег,
Заниматься упорным трудом,
Как мужик из глухих деревенек,
Как рабочий с тяжелым кайлом.

Бескорыстно работать  ученым,
Размышлять над устройством миров,
Плазму делать в магните крученом,
Докопаться до самых  основ.

А потом перейти в инженеры,
Проектировать свой космолет.
Не хватает металла? Фанера
Космолету вполне подойдет.

Не портачить, не знаться с халтурой,
Потому что себе же верней
Получить за работу натурой 
Космолет – и на небо скорей.

Ничего нет на свете душевней -
Разорвать тяготения сеть,
Чтобы над полуночной деревней
Новым солнцем на небо взлететь.

 

                  Скоморох

 Как встарь, ополченье собрал на пиру воевода.
К застолью явилось большое скопленье народа.
Еда и питье поглощались за шумной беседой,
Соратники здесь поздравляли друг друга с победой.
Поведать спешили о том, что изведали сами
И песни тянули надтреснутыми голосами.
Один скоморох распотешился здесь музыкантом,
Тянул легкомысленный блюз сексуальным дискантом,
Восславил привольную жизнь и любовь на природе,
Желанье бродить без одежд и не следовать моде.
Тому скомороху ответствовал медленно витязь:
«Нельзя быть в России такими зверьками как Битолз.
Здесь надобно много деталей точить на заводах,
В мартенах металл выплавлять и пахать в огородах.
Нельзя наши песни исполнить фальшивым фальцетом,
Здесь нужно хрипеть как Высоцкий, тепло быть одетым,
Любовь в темноте сокрывать от нескромного взгляда,
Победу ковать всем едино, от стара, до млада».

        Тринадцать

В смертельной ненависти к смерти
В наш мир пришел Исус Христос,
Среди вселенской круговерти
Явился в венчике из роз.

А с ним – двенадцать комиссаров
Восстали из своих могил,
Как порождения кошмаров -
Так смертью гроб он победил.

Рабочий с молотом в деснице
Девице шуйцей стан обвил,
Она в селе передовица,
Шагает из последних сил.

Несет свой серп беспрекословно,
Как символ прежних светлых дней,
Когда нас звали поголовно
К борьбе за счастье всех людей

С коммунистическим приветом,
Среди краснеющих знамен.
Рекламный щит упал, задетый,
И новый лозунг водружен:

«Не притесняйте человеков,
Свободу дайте чудакам,
Протезы сделайте калекам,
Верните землю беднякам».

Не грозит планете всей
Лозунг «Глобал Юэсэй».
Ты товарищ, а не сэр:
Вся земля – Эсээсэсэр.

Был пес голодный дома заперт,
Когда кого-то покусал,
Но пострадал приватизатор,
Который дом к рукам прибрал.

Идет процессия лихая
Победным шагом боевым:
Несут посланники из рая
Благословенье всем живым.

Высоцкий

 
Запотеет окно в фиолетовой дымке.
Протираешь стекло рукой – стекают капли росы.
Рама с потрескавшейся белой краской,
Как в сельском старинном доме.

За окном - раннее холодное утро;
Сквозь редеющий туман
Вид на сад с буйной, но начавшей увядать растительностью,
Цветами, яркими, матовыми, с влажными лепестками.

Понимаешь вдруг - это вид на кладбище,
Заросшее не от неухоженности,
А от буйства растительных сил,
Произведенных плодородной почвой распада.
Признаки ранней осени – роса на траве, строгая прохлада,
Тронутая ржавчиной эмаль могильной ограды.

Мощь – первобытная, языческая, и другая,
Христианская и третьезаветная -
Та, что непосредственно от Святого Духа,
Расстилающего поля влюбленным.

И служение Музе, которая разрушала тело,
Распавшееся на несколько ипостасей,
Каждая из которых покоится в отдельной могиле,
Придавленная гранитным памятником,
До нового, не помню уже какого, пришествия.

     Прогулка Фауста

Фауст, чистивший картофель,
Заскучал и вдруг пред ним
Возникает Мефистофель,
С неба Господом гоним.

Носит черт косую челку,
Над губой его усы,
Ходит боком, смотрит волком,
На руке блестят часы.

Мерно следуют мгновенья:
Не удержишь – не лови:
От везенья к невезенью,
От любви до нелюбви.

Фауст немец аккуратный,
Вытер нож о рукава.
Мефистофелю приятно,
Входит он в свои права:

Соблазняет женским телом,
Утонченною едой,
Алкогольным беспределом
И свободной головой

От каких-либо запретов,
От морали и вины,
От Евангельских заветов
И преданий старины.

Предлагает извращенья,
Запрещенные в миру:
Восславляет разрушенье,
Призывает к топору,

 Сообщает, что солдатам
Все соблазны по плечу -
От любовницы до злата.
«Предложить тебе хочу,

Фауст, легкую прогулку -
По восточной стороне,
По дорогам, переулкам.
Все подвластно Сатане,

Все открыто для услады,
Нет закона на войне:
Если там тебе не рады,
То потешишься вдвойне.

Приключения лихие,
Битвы, рубка дураков,
Отпущу тебе грехи я,
Сатана, твой царь и бог».

Фауст вскидывает руку
И кричит с восторгом: «Хайль!»
Для того, чтоб сбросить скуку,
Душу он свою продал,

Брошен чертом в приключенье
Под названием блицкриг -
Стой, прекрасное мгновенье.
И настал последний миг:

Застрочил из пулемета
Пулеметчик молодой:
Так-то, злой мечтатель Гете:
Фауст больше не живой.

Твой блицкриг проигран черту,
И душа уж продана.
С мировой арены стерта
Беспокойная страна.

Хиральность

Буржуй отложил зубочистку,
Готовясь смеяться до колик:
Вот коммунист с коммунисткой
Сели слева за столик;

Молвили: "Ленину слава".

Только случилась подстава
В метафизическом плане:
Улиток, закрученных вправо,
Им подают  в ресторане -

Вынули душу из тела.

В жилах их кровь закипела,
В горле расширились гланды,
Нет возмущенью предела:
«Что это за пропаганда?

Как это все аморально!»

Их убедить максимально
Официантка старалась:
 «Это все не специально -
В мире такая хиральность.

Вы зададитесь вопросом:

У камбалы глаз с перекосом;
Клешня у манящего краба
Выглядит страшным колоссом,
Левая  - развита слабо;

Улитки правосторонни.

Мы обложились исконно
Данью расхожих поветрий,
Но проживаем законно
В мире неполных симметрий».

К ней обращаются с речью:

«Во избежанье увечий
Слушайте, юная дева:
Сердцу в груди человечьей
Биться положено слева».

Дуэль

Зимний вечер. На опушке
Холодок летит за ворот.
Пушкин выстрелил из пушки,
Но живот его распорот.

А Дантес, его противник,
Хитроумный Монте-Кристо,
Ямщику отдал полтинник
И умчался прочь со свистом

В завершение турнира.
Путешествовал по свету,
Похвалялся сувениром –
Пулей из бронежилета.

Без души

Если из человека вынимают душу,
Он погружается в ступор,
Теряет дар речи или с трудом,
На вдохе, пытается что-то сказать,
Выдавливая слова,
Словно сжатый огромным давлением
Под гидравлическим прессом
На дне Марианской впадины.

В глубине его застывших глаз –
Ужас, гнев и печаль.
Ему не нужна ваша жалость,
Он боится помощи,
Он не чувствителен к насмешкам.
Ему нужно остаться наедине,
Чтобы восполнить пропажу.

Если бессмертный дух его не покинул,
Душа еще может вернуться,
И тогда он расскажет не торопясь
О том, что с ним случилось,
Где витала его душа,
И каково сиротливому духу
Каждый день начинать новую жизнь
В опустевшем теле -
Коснеющем, плохо управляемом големе,
А к вечеру всякий раз
Проваливаться обессиленным в пустоту,
Стирающую из сознания, что произошло днем;
Опишет весь позор и ужас бездушного существования,
Расскажет о всепобеждающей силе праведного духа.

Если из человека вынимают душу,
Значит это кому-нибудь надо.

Литораль

Ты помнишь, как на теплой литорали
Манящий краб махал своей клешней?
Мы там с тобой икринками играли
С новорожденной крабьей малышней.

Все время – от отлива до прилива,
Что обнажает берега лагун,
Была ты так прекрасна и игрива,
Что нас заметил илистый прыгун  -

Гибрид прожорливый лягушки и тритона,
Похож на рыбку, плавая в воде,
Но может на берег пробраться из затона,
Чтоб поохотиться в прибрежной мелкоте.

Напоминанием, что счастье мимолетно,
На все прибрежье нагоняя страх,
Прыгун подкрался к нам с тобою незаметно,
Неся огромный рот на тонких плавниках.

Тем временем ты  взор мой услаждала
Пленительным изгибом тонких лап.
Напрыгнул  рот и ты в него попала,
Но не остался в стороне манящий краб.

Следя за титанической борьбою,
Планктон занял удобные места.
Перекусил краб прыгуна клешнею,
Но ранен был ударами хвоста…

Мы вместе на веселой литорали,
Но в норку спрятались, героя позабыв.
Спасайтесь все  - здесь нет другой морали:
На берег возвращается прилив.  

Гигантам социализма

Ушедших лет бессмертный идеал,
Предмет для гордости и сожалений -
Здоровье есть расходный матерьял
Великих дел и пламенных свершений.

Ведет народ вперед КПСС,
Великий путь раскрылся перед нами -
Так человек построил ДнепроГЭС
И протянул канал между морями.

Всемирной стройкой смело наступай,
Ты человек труда – планеты всей хозяин.
Собой пожертвовал Островский Николай,
Чтоб в космос первым вырвался Гагарин.

Твое здоровье – достояние страны,
А не налог буржуям-кровопийцам.
Мы преуспели в покорении Луны,
А их преследуют наемные убийцы.

Отбросьте староверческий сарказм
И тлен душеспасительной беседы.
Не деньги нас влекут - энтузиазм
Рождает предвкушение победы.  

Выбор

 Выбор у нас такой:
Идти дорогой прямой,
Крепко держаться корней
Или скакать козлом
И славословить свиней.

Либо  якшаться со злом –
Либо быть много мудрей:
Даже если твой род
Плещется в барском вине,
Гадкий  танцуя фокстрот,
Чтобы жить без забот –
Ты держись в стороне.

Помни о предках иных,
Мертвых и вечно живых,
Тех, кто изведали бед:
Письма военных лет,
Старый фотоальбом
Память хранят  о былом.

Иван, не помнящий родства

 Иван, не помнящий родства,
Нелегок путь твоих исканий.
Отпавший лист, тебе листва
Пророчит  тяжесть испытаний.

Тебя соседние листы
Древесным соком попрекали,
Но не стерпел обиды ты
И улетел в иные дали.

Ты был зелен, когда отпал
От древа, что тебя вскормило,   
Зачем свободы пожелал,
Когда задул чужой ветрило?

Ты заявил, что меж тобой
И вечным небом нет преграды.
Ни крона, ни сучок родной
Твоим мечтаниям не рады.

"А если так, то нет причин
Мишенью сплетен быть и гнева.
 Уж лучше улечу один,
Покину ствол родного древа".

Пока парил ты в вышине,
Не раз глядело небо хмуро,
Но  было радостно вдвойне
В момент, когда сдавалась буря.

И  торжествуешь нынче ты:
Не зря с деревьями боролся.
Опали осенью листы,
А ты корнями обзавелся.

                Корова

 Мой дед увел корову бедняка:
Не дай вам Бог такого произвола.
Не хватит для детишек молока,
Но будут им довольны в комсомоле.

Ему характеристику дадут,
Снабдят необходимым документом
И в город из деревни заберут
В военное училище студентом.

Когда придет война, то он в тылу
Начнет учить на летчиков курсантов.
Став коммунистом в боевом пылу,
Он выпустит воздушных лейтенантов.

Выпускники пойдут громить врага,
Что разоряет русские селенья,
И разбомбят жилище бедняка,
Не знавшего истории веленья,

Решившего сотрудничать с врагом
И выдать комсомольскую ячейку,
Разрушить беззащитный дедов дом,
Забор и деревянную скамейку.

Бедняк услышит в небе пулемет,
Почувствует, что крыша прохудилась,
Сбежит и на бегу поймет,
Как старая корова окупилась.

А дед, когда закончилась война,
Усыновил детишек бедняковых.
Они женились, и родился я.
Спасибо, дед, что ты увел корову.

Александр Блок

Чего нам жалеть, что каждый здесь странник,
Что всех испытует Рок?
И вот поднимается на «Титаник»
Поэт Александр Блок.

Он запирается в верхней каюте
И сочиняет стихи
О том, что привыкли мы жить в уюте,
Что нет на нас больше стихий.

Комфортный корабль, как город на море,
Переплывет океан.
Две тысячи душ, не ведая горя,
Достигнут далеких стран.

Поэты извечно поют катастрофы,
Лишь в буре находят покой.
В падении мира слагаются строфы,
Приходит последний герой.

Услышали боги, что пел их посланник,
Решив преподать урок.
Поэт торжествует, но тонет «Титаник»,
А с ним Александр Блок.

Сэшэаст

Стоял я как-то на поляне,
Вдруг прилетает сэшэаст.
«Ты кто, - спросил он, - россиянин?»
И смотрит, словно на балласт.

Я понял, что не уважает
Российских русских сэшэаст,
Ведь их судьбу за них решают
Все, кто командовать горазд,

Кто получил ярлык на царство
У узкой группы богачей,
В плену у алчности, коварства
Страну ограбивших рвачей.

- Мою судьбу? Да что вы, сударь,
Мне дела нет до богачей.
И их добычливая удаль
Не омрачит моих очей.

Передо мной открыто небо:
Я крылья сделал из сосны.
Еловый лапник, ломоть хлеба,
Дадут дожить мне до весны.

А как придет весна – в дорогу,
К далеким звездам полечу,
Моих ты принципов не трогай.
«А хочешь – денег заплачу

За способ улететь отсюда?» -
Внезапно молвит сэшэаст.
- Не продается это чудо,
Нам не дающее пропасть.

У торгашей-капиталистов
Оно откажется служить:
У них намеренья нечисты,
А мы должны им дорожить.

«Ну что ж, давай тогда прощаться,
У сэшэастов много дел.
Благополучно оставаться».
Крылом махнул и улетел.

       Шуба гор

Шуба гор лежит удобно.
Если путник закричит,
То на голову свободно
Ледяной падет кирпич.

Казаки проскачут мимо,
Прогрохочет их обоз:
Миссия невыполнима,
Невозможная до слез.

Я иду победным шагом,
Вслед за мной гора теней.
Шуба гор багровым стягом
Все становится длинней.

Я увижу и замолкну,
Больше плакать не хочу.
Наподобие ребенка
Я погромче закричу.

Шуба гор начнет движенье
И потащит за собой
Мимолетное виденье
Вместе с буйной головой.

Я не Лермонтов, не Пушкин,
И не Байрон мой исток,
Провидения игрушка,
Ваш навеки альпеншток.


(Стихотворение, написанное в 2005 г. в момент сильного стресса и тревожного ожидания)

Гроза-2

Когда луч света в темном царстве

Пробился из-за низких туч,

То представители мещанства

Сбежались посмотреть на луч:

Кабаниха, Кабанов старший,

Небритый недоросль – их сын,

Для лучшей участи пропащий,

Полузабитый мещанин.

В луче спускалась Катерина,

К встречавшим руки простерев.

Кабаниха, держась за сына,

С усильем побеждала гнев.

На землю встала молодуха,

И хороша, и здорова,

Исполнена святого духа,

Чтобы бороться за права:

«Мой муж Кабанов, быть нам вместе,

Не разольет уж нас вода,

Пойдем со мною в поднебесье».

Старуха молвит: «Никогда»

Кабаниха могучим телом,

Меж ней и сыном грозно встав,

Не только словом, но и делом

Не уступать решила прав.

Сошлись две женщины, две страсти,

Две полноводные реки,

Единоличной бабьей власти

Взыскуют, сжавши кулаки.

Сцепились, борются, как звери,

Одежда – в клочья, пыль летит,

Как самка тигра и пантера,

Забыв в борьбе про всякий стыд.

Мужчины рот открыть не смеют,

Смотря на бой во все глаза:

За разных баб они болеют,

В боренье сплетших телеса.

Кабанов-старший вдруг смекает,

Что сын ему помехой был -

Ударом в глаз его сбивает

За то, что мать свою любил.

Кабаниху лишило силы

Изобличение греха.

Тут на лопатки положила

Ее проворная сноха.

***

Старик Кабанов дома запер

Свою побитую жену.

Луч света словно эскалатор

Младых возносит на Луну.

Лозунги

Гневно бунтует наш разум,
Но будем сегодня культурны.
Мы выступаем с наказом
У избирательной урны:

Заводы рабочим отдайте
И мир объявите народам:
Из выгоды их не стравляйте.
И не губите природу.

Крестьянам верните землицу,
Проезжим откройте дороги,
Кончайте транжирить в  столицах,
Пришейте безногому ноги.

Влюбленным поля расстелите -
Пространство здоровых досугов,
А старикам помогите
Защиту найти от недугов.

Заткните трубу нефтяную
И газ из земли не качайте,
Энергию вы дармовую
У солнца и ветра сбирайте.

Верните престижность науке,
Повысьте стипендии, гранты.
От бюрократической скуки
Освободите таланты.

Тогда будет вам безопасно
По улице шествовать всуе.
А если вы с этим согласны,
Мы за вас проголосуем.

Поэт и толпа

Когда космический корабль, слегка покачиваясь,
опустился на неизвестную науке планету,
космонавт, сотрясаясь от нетерпения,
облачился в оптически прозрачный скафандр,
сотканный из силового поля,
непроницаемый для ударов и механических повреждений.

На голове космонавта красовался шлем -
большой прозрачный шар, переливавшийся радугой
под лазурным небом нового мира,
залитого золотым светом неземного солнца.

Космонавт был выслан со своей планеты,
давно и одиноко путешествуя по Внеземелью,
утратив некоторые понятия человеческого общежития,
словно вернувшись ко временам Адама
в период его холостой жизни.

Выпрыгнув из люка на поверхность,
космонавт оказался в толпе туземцев,
которые все прибывали из-за окрестных зарослей,
галдя и угрожающе размахивая дубинами,
и наконец набросились на него с побоями.

Он не без любопытства отдался на волю их дикости,
в полном комфорте сочиняя стихи и тут же их декламируя,
в то время как его тело совершало в воздухе изрядные кульбиты,
если удар дубины по голове был особенно силен.

Космонавт верил в силу своего слова и в прочность скафандра,
наслаждаясь эффектом выступления перед свежей аудиторией.
Он был возбужден оказанным ему приемом.

Невтон и Платон

Когда, быть может, собственный Невтон
Российскою землею уродится,
Он  вскоре осознает:  без  препон
Науку можно делать за границей,

А не в любезнейшем отечестве его,
Где правят бал известные напасти:
Чиновник, шарлатан и эпигон,
Собравшись в кланы, балансируют во власти,

Да так, что новоявленный Невтон,
Привыкший воевать с загадками природы,
Открывший новый мироздания закон,
Впустую проведет оставшиеся годы,

Стараясь эпигонам доказать,
Что он не шарлатан и не тупица,
Что люди, прежним классикам под стать,
В земле Российской могут уродиться.

Такой порядок для отечества не нов.
Здесь ум чиновнику дается вместе с чином,
А если ты Невтон, но без чинов,
То клин обычно вышибают клином.

Так постепенно постигает он,
Что в соответствии с незыблемым законом:
В отчизне нашей порождаемый Невтон,
Как правило, становится Платоном

И философски смотрит на судьбу,
В России догадавшую родиться,
Или, отвергнув бесполезную борьбу,
Пока не поздно, едет за границу.

Стив Джобс и Каддафи

Возносятся в небо Стив Джобс и Каддафи.
Один золотому мильярду потрафил,
Другой воевал с ним успешно полгода:
В пустыне он был предводитель народа.
А Стив изобрел для язычников гаджет.
Кто более прав, Провиденье покажет.

Один человек  очень многое может,
А если их десять, поможет им Боже,
Который спас Лота из града Содома,
Златой миллиард сделав кучею лома.

Прости

Прости меня, мой Бог, мой добрый Бог
За то, что я безбожно существую,
За то, что лишь под бременем тревог
Я вспоминаю заповедь святую.

Прости меня, что я еще живой
Или за то, что мне пришлось родиться.
Но если бы я умер, Боже мой,
Мне тоже бы хотелось извиниться

За все, что было связано со мной,
За все мои деянья и безделье -
За все, что я оставил за спиной
Я извинялся бы из подземелья.

Прости меня за то, что очень слаб,
Как будто ветхий старец на покое,
Но даже распоследний жалкий раб
Бы не позволил сделать им такое.

Не смею я просить, чтоб Ты помог   
Мне обрести Христово искупленье.
Но более всего, мой добрый Бог,
Прости за то, что я прошу прощенья.

              Музыка сфер

Когда корабль огибает Луну,
В пространстве - чудится - раздается
Тихий, переливчатый,колышущийся звон,
Как от легкого перебора арфы.

Чуть измени начальные параметры,
Корабль полетит по другому пути -
Мелодия тоже чуть изменится,
Перелив заведется на другой лад.

Таков этот таинственный механизм:
Он работает мелодично.
Это открытие Кеплера,
Его главный закон.

Если же разгонишь корабль до большой скорости,
Пространство заревет оргАном, закружится вихрем и заколышется.
Время закипит и выступит пеной,
Лопающейся в бушующем межзвездном океане.

Когда перейдешь световой барьер,
Рев, достигнув максимума, смолкнет,
Наступит мертвый штиль, темнота -
Неизвестность вне пространства, вне времени.

Мы, живущие на берегу небесного океана,
Можем слышать музыку небесных сфер -
Язык, на котором издавна ведут они
Пока еще неведомую нам беседу.

И если теперь многое мешает
Вслушаться и услышать, услышать и понять,
То, может быть, потом, когда сойдет житейский опыт,
Расширятся и наши возможности?
 
                         1991-2011  

Градус

Не присуждайте мне масонский градус -
Предела нет шкале температур
И не предскажет даже Нострадамус,
Когда устроит Солнце перекур,

Чтоб самому великому магистру
Преподан был бы градусом урок.
Уж лучше бы бензином из канистры
Облился он и сам себя поджег.

И административного восторга
Я никогда не мог бы испытать:
Мне неприятны функции парторга,
Чиновников завистливая рать.

Но, в дом войдя, оставленный хозяйкой,
Которая, прижавши лоб к стеклу,
Ждала, смотря на улицу, я тряпкой
Не стер слезу, что по окну текла.

Я конструирую вокруг себя реальность,
Рисую на обоях облака,
Какие видят те, кому досталось
На самолете падать свысока,

Пропасть и испытать перерожденье,
Найти в потемках Ариадны нить,
Приобретая редкое уменье
Падение от взлета отличить.

Телефон

Уходят после смерти на постой
Из тел неумирающие души,
Но голоса их через жизни слой
Услышат все имеющие уши.

Мы разработали дешевый телефон,
В котором нет медийных наворотов,
Но завибрирует мембрана в унисон,
Когда вам позвонит душа кого-то.

Не каждый человек с живой душой,
Не каждый, умерев, преобразится
И не уйдет в могилу на покой,
Душой покинув тело словно птица.

И, сделав напоследок реверанс,
Отправится в далекие скитанья.
Услышать душу предоставит шанс
Мобильный оператор без названья.   

Версификатор

Версификатор, скромно сочиняй
Свои незлолюбивые сюжеты,
Созвучием и рифмами играй,
Не требуя признания поэта.

Не царь ты, но живи один,
Не возвышаясь над толпою.
Не забывай, что ты простолюдин,
Не увлекайся призрачной мечтою.

Перед редактором журнала не робей -
Долой честолюбивые игрушки.
Глагольной рифмою сердца людей
Не помышляй прожечь как Пушкин.

Но, может быть, тоскуя в тишине,
Ты обретешь минуту вдохновенья,
Услышишь ангелов, летящих в вышине,
Запомнишь их заманчивое пенье

О чем-то очень близком и родном.
На краткий миг оставишь все сомненья
И шариковой  ручки острием
Начертишь вход в иное измеренье.

   Последний

Ты был в роду своем как минимум последним:
Когда почил, остался отчий дом,
Наполненный посланьем заповедным,
И память о тебе хранилась в нем,

Как будто вышел на прогулку недалеко.
Я жду тебя, мой двоюродный брат,
Со мной твоя вдова, нам одиноко,
Но верим, ты воротишься назад.

Мы не были наследниками стенок,
И окон, и балконов, и дверей,
Но мы успели сохранить оттенок,
И воздух, и мечту твоих ночей,

Пропитанных сигарным перегаром,
Средь дум о том, что Бог не дал детей
И никому не рассказать о старом
И не поведать притчи прежних дней,

Обои изумительных окрасок,
Картины – постеры, у стенок стеллажи,
Собранье книг, фигурок, масок,
Рыбачьи снасти и охотничьи ножи.

А я работал словно гастарбайтер,
Боялся остановки на пути
И опасался я твоих шаманских мантр,
Когда ты приглашал к себе зайти.

Но ощущение, что был ты с нами рядом
И воздухом одним со мной  дышал -
Такое чувство не проходит даром,
Как будто бы никто не умирал.

Вавилов был не прав, правдив Лысенко:
Родной по духу будь благословен,
Не много стоит каменная стенка,
Но я несу в себе твой социальный ген,

Что передастся дальше по наследству
И род угасший возродится вновь,
Пусть стены проданы и промотают средства
Те, у кого тебе роднее кровь.

Жизнь на Марсе

Рональд Рейган в одной из своих речей заявил, что русские и американцы легко нашли бы общий язык, если бы Земле грозило вторжение инопланетян. Тогда многие признали его правоту.

***

На Марсе жизнь давно уже открыта,
И марсианин наш навеки друг.
Он приземлится на космическом корыте
И выйдет на цветущий русский луг.

Он обозрит российские просторы,
Над глазом щупальцем устроив козырек:
Поля, леса, равнины, реки, горы,
Березы, липы, травки стебелек.

А к вечеру, когда над русским полем
Планета Марс краснеет в небесах,
Он, увлажнив глаза раствором соли,
Расскажет о космических мирах.

И без стеснения предложит нам меняться:
Россию – марсианам, русским – Марс:
"Вы красные - вам некуда деваться,
Поскольку из России гонят вас.

А мы, жестокие и злые марсиане,
Закалены в суровейшей войне;
Нам покорятся подлые земляне,
Иначе  им достанется вдвойне.

На Марсе мы лихие коммунары
И здесь порядок новый наведем.
Мы обеспечим олигархам нары,
А если надо, истребим огнем".

Я призадумаюсь, не знаю как другие:
Здесь, на Земле, буржуи правят бал.
Возможно, перспективы неплохие
В пещерах марсианских скал?

     Мои читатели

Молодой энтомолог из Африки,
Уморивший множество насекомых,
Упустил из сачка редчайшую бабочку,
Прочитав на ее крыльях послание,
Составленное из моих стихов.
Капитан подводной лодки радостно всплыл в океане,
Сбросив на дно балласт из моих стихов.
Террорист среди толпы народа забыл взорваться,
Прочитав на стене мои стихи.
А оставшиеся в живых выстроились в очередь,
Чтобы пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.

Много их, слабых, добрых, грустных,
Убивавших мух и комаров,
Вылезающих из водоемов в дождь,
Лопающихся в космическом вакууме,
Но верных нашей планете,
Остывшей, сиротливой и потерянной,
Не нужной даже инопланетянам,
Используют по разной надобности
Распечатки с моими стихами,
Забывают их в разбившемся звездолете.

Ведь я не осуждаю их за неврастению,
Не питаюсь их душевной теплотой,
Ограничиваясь многозначительными намеками
На качество их завтрака, обеда и ужина.
Но когда вишенка зла идет на дно в бокале ненависти,
А доброта пенится у краев в тщетной надежде быть испитой,
Я учу их писать в рифму бюрократические отчеты,
Делать самолетики из денежных купюр.
И когда  женщина теряет лицо,
Которое им когда-то приглянулось,
Я учу их как улыбнуться
И вернуть даме потерянную собственность,
Если она того пожелает.

А когда розовый туман застелит их взоры
И краска стыда покроет ланиты,
Я учу их понюхать нашатырь
И помнить о том, что, в сущности, Бог
Первым начал сочинять плохие стихи.

       Я тем хорош

Я тем хорош, по крайней мере,
И потому истоком чистый,
Что долго жил в эсесесере,
Освоив  кодекс коммуниста.

Надеюсь я, что пригодится
Моя советская наука:
Не может бесконечно длиться
Капитализма злая скука.

Гагарин летает

Гагарин на серебряных крылах
Как будто чайка в небо устремился,
Сломив и гравитацию и страх,
Потом благополучно приземлился.

Из аппарата выбрался герой,
В скафандре по поляне прогулялся.
Когда его доставили домой,
С улыбкой у фотографа снимался.

Но тщательно сокрытая печаль
Все более с годами проступала:
Влюбился он в космическую даль,
Которая его не отпускала.

Таясь от любопытных в гараже,
Он изобрел фотонную ракету,
Чтоб навсегда в красивом вираже
Покинуть нашу грешную планету.

Но вкралася ошибка в чертежи:
Фотоны подчиняться перестали,
Создался закритический режим,
И больше мы героя не видали.

Но свет от вспышки продолжает путь,
Как космонавт к окраинам Вселенной:
Назад его уже нам не вернуть,
Он навсегда покончил с жизнью тленной.

Эксгумация Моны Лизы

Человек в форме говорит по рации:
Распад электролита на ионы называют диссоциацией;
Когда мертвое тело зарыто, происходит его разложение;
Распад тела очевиден, когда меняют его положение
С целью проведения криминальной экспертизы -
Проверки подлинности изображения Моны Лизы.

Возникло подозрение, что оригинал утащили.
Посетители музея говорят, что их оскорбили,
Подсунув подделку, а это подсудное дело.
Поэтому назначена эксгумация тела.

Для мертвого предпочтительна кремация.
В этом сходятся огнепоклонники и современная цивилизация.
Тогда, как говорится, и концы в воду,
Нечего морочить голову честному народу.

Человек в форме страдает от гипертонического криза,
Но по-прежнему загадочно улыбается в гробу Мона Лиза.

 Черный русский

Детям пролетарским
Близок стиль винтаж.
Нам расскажет сказки
Смуглый персонаж,

Как под небом Африки
Пушкин отдыхал,
Где играл в кораблики
Прадед Ганнибал.

За бутылку рома
Властный демиург
Взял его из дома
В хмурый Петербург.

Жертва произвола,
Обрусел арап.
Царскому престолу
Верный был сатрап.

Как ушел в отставку,
Внуков собирал,
Затянувшись травкой,
Старый Ганнибал:

 «Надо жить как будто
Будущее есть,
Словно вы кому-то
Оказали честь

Тем, что вы живете
В северной стране
Преданы работе,
Родине, жене:

Первой, самой лучшей,
Третьей - молодой,
И второй – послушной,
С русою косой.

Корень африканский
Всем народам дан:
Людям христианским,
Тем, кто чтит Коран,

Верным иудеям,
Индии сынам,
Преданным идеям,
Предок был Адам -

Русский по природе,
Чернокожий гном
Был отцом народов,
Нашим праотцом.

Прочь трактовки узкие,
Вот другой  закон:
Чем чернее русский,
Тем исконней он».

Докладная в пользу альтернативной энергетики

Когда я изобрел холодный термояд,
Нужда в АЭС отпала, между прочим.
Но те, кому не мил такой расклад,
Мое открытие пытались опорочить.

Они привыкли на своих АЭС
Транжирить государственные средства
И саботажем тормозить прогресс,
Нам навязав с реактором соседство.

Сейсмически активный вулканизм
Вдруг разбудил губительный цунами.
АЭС  постиг глобальный катаклизм  -
Пусть он решит, кто прав был между нами.

Потоп

Приятно валяться на летней траве,
Но мир существует в моей голове.
И если я в ванной с водой поскользнусь,
Погибнет в уме моем светлая Русь.

И в этом  последнем потопе
Не устоять всей Европе.
Как ты ни бейся в истерике,
Не уцелеть и Америке.

Ни одного кораблика
Не уплывет из Африки –
И даже праведный Ной
Ковчег не построит свой.

Спасительной оказии
Не удостоится  Азия,
В воронке ужасного вида
На дно уйдет  Антарктида,

Погибнет в единый момент
Австралии весь континент.
Закончится цивилизация,
Откажет служить гравитация,

Планеты сорвутся с орбит,
Небес поменяется вид,
Сместится небесная ось,
Везде воцарится хаос,

Весь мир разнесет на кусочки,
Которые стянутся в точку,
Угасшую в мертвом зрачке,
Как свет огонька в маячке.

Весь мир устремится ко дну,
Если я вдруг утону.

Посланец

Голубь прилетел
На мой балкон умирать.
Спи спокойно, друг.
Привет передай брату
Почившему:  помним, любим.

Возвращение Аляски

Взбудоражена Аляска:
Происходит землетряска.
Географию на слом -
Тектонический разлом
Меж Аляской и Канадой -
Кому боль, кому отрада.

Океан бурлит волнами,
Поднимается цунами.
В страхе мечется народ:
От Америки плывет
И к России словно в сказке
Приближается Аляска.

10 февраля, новый стиль

Под Петербургом все спокойно,
На Черной речке благодать:
Пришли и миновали войны,
Разбита иноземцев рать.

Над даром внутренней свободы,
Что не приносит ни гроша,
Не властны прожитые  годы.
Живет по-прежнему душа

Нерукотворных сочинений.
И снова чист февральский снег -
Арена детских развлечений.
Спешит куда-то человек:

У каждого свое изгнанье,
Обида, ссора и дуэль,
Жена, работа и свиданье,
Желанье отойти от дел,

Наполнив алкоголем кружку,
Напомнить миру еще раз,
Что Александр Сергеич Пушкин
Наверно, умер и за нас.

Личины

- Любовь имеет тысячу личин,
Но суть одна – порознь нам плохо спится.
Я баба, ты мужик, и нет других причин,
Чтоб нам с тобой навек соединиться.

«Уже женат, хотя, признаться, мне
Претит порой канон единобрачья.
По темпераменту могу еще вполне
Двух женщин сразу женами назначить.

Точнее – их иметь, законно или нет…
А то и три, четыре или десять.
Люблю любить их, это не секрет,
Но разум должен чувство перевесить.

А ты умеешь полоскать в пруду,
Долг русской бабы исполнять прилежно?
Мужик в вас ценит преданность труду,
И фронт работ создастся неизбежно».

- Я за любовь, но мне противен быт,
Не рождена держать в руках лопату.
Мой труд - иметь красивый вид,
Любить мужчин и получать зарплату,

Читать стихи, гулять и пить вино,
Затягиваясь дымом сигаретки.
«Тогда устройся на работу в казино,
Будить азарт у рыцарей рулетки».

Третий Рим

Согласно академику Фоменко,
Светил небесных ход  неумолим.
Должны освободить мы из застенка
Страну с названьем гордым Третий Рим.

Этруски были русскими вначале,
Но Древний Рим  обычай перенял.
Пока мы снова их сильней не стали,
Терпеть придется этот карнавал.

Не Юлий Цезарь - Юрий Долгорукий.
Христос был римский папа Гильдебранд,
Принявший искупительные муки,
Скончавшись на кресте от ран.

Не там мы ищем Куликово поле -
Оно располагалось в Куличках,
Где мужики подрались с перепоя,
Оставив для потомства бренный прах.

Во времена засилья иноземцев
Историю подделали вруны,
Чтоб не осталось даже заусенцев
Для тех, кто ищет прошлое страны.

Но не сдается мудрый академик,
Ведет астрономический расчет.
Он избегает суетных полемик,
Его познанье прошлого влечет.

Соизмеряя с древним гороскопом
Движение космических светил,
Поставил на колени он Европу
И русским первородство возвратил.

Родился Бог

 Родился Бог, разлился свет везде.
Под Пасху Он уйдет и снова возродится.
Лишь наши мертвые не оставляют нас в беде:
Придут на помощь, если помолиться.

Все умерли, курганы наполняй
Отжившими свой век истлевшими телами.
Живи себе, но их не забывай -
Кто нас любил, душой остались с нами.

Невидимые книги

«Мне не нужно других книг, кроме тебя»
Б. Гребенщиков

***
В когда-то процветавшие места,
Что в наше время сделались пустыней,
Явился человек, похожий на Христа,
И обличал: «Погрязшие в гордыне,

Земную почитающие власть,
Пророков позабыв, волочащих вериги!
Чтобы совсем в геенне не пропасть,
Я вам принес невидимые книги,

Которые не сжечь и не украсть
И не увидеть тем, в ком нет стремленья
Перебороть смертельную напасть
И обрести от гибели спасенье,

Собрав в себя сокровища души,
Язык зверей, небес коловращенье,
Познать критерий истины и лжи
И превзойти науку воскрешенья.

Тела уж не удастся сохранить,
Но жизнь другую подарит Создатель,
И в обновленном мире будет жить
Незримых книг невидимый читатель».

Как прочитать те древние листы,
Святой отец напутствовал сурово.
С молитвой первозданной чистоты
Он передал нам ключевое слово,

С которым в пропасть прыгнуть предстоит
Тому, кто захотел переродиться.
Господь летящим крылья отрастит -
На спинах вырастут незримые страницы.

Их взмахи всех людей на небо унесут,
В места, где жизнь полна святого слова,
Где все равны, где неизвестен труд
И нет нужды о жизни думать снова.

«А остальные здесь обречены
В мученьях доживать оставшиеся годы.
Грядущий мор и глад, крушение страны
Не пощадит отпавшие народы» -

Сказал старик и к пропасти идет
Людей равнять в шеренги возле края.
Вдруг юноша один, схватившись за живот,
Спросился по нужде, вниз прыгать не желая.

Рванулся убежать, но поздно собрался -
Родня его, кричащего, скрутила.
К толпе взывал он, милости прося,
Но тверд пророк, и победила сила.

Он предложил: «Мы с юноши начнем:
Столкнем его – а следом все летите.
Тем самым мы спасенье обретем».
Тут юноша воскликнул: «Просветите!

Скажите, старче, а в какой момент
Паденья вниз раскроются страницы -
Столь важный для полета элемент,
Необходимый как крыло для птицы?»

Рассвирепел старик, но следом весь народ
С вопросом подступил аналогичным.
«Сомненье, что писание не врет,
Ты устрани для нас примером личным».

Испуг блеснул во взгляде старика.
Родня, державшая парнишку, удалилась.
Тут юноша пророку дал пинка,
Он в пропасть пал, но книга не раскрылась.

          Имярек и Инферно

Стояли крещенские морозы, когда приоткрылись адские врата
И Имярека вытолкали в этот мир, посиневшего от холода,
Клейменного адом, но не потерянного для неба.
Добрые,любящие сущности, вопреки тем, кому он был поручен дьяволом на земле,
Несколько раз успели прикоснуться к нему, оживив мечты о рае.

И, хотя жизнь Имярека протекала среди скрежета зубовного и лютой злобы,
Природа и что-то, иногда проявляемое в людях, напоминали о небе.
Поэтому Имярек держался за светлый огонек в своей душе и не предался аду.
Но злые силы усилили нажим, потому что хозяин торопил их
Поскорее сделать Имярека покорным своей воле, заставить существовать по своим понятиям.

Когда силы зла уже праздновали победу, прижав Имярека к краю пропасти,
Лишив надежды на существование, - он прыгнул с обрыва,
А демоны отступили, торжествуя, посчитав его погибшим,
Но Имярек в своем падении соединил свою судьбу с двумя спутниками,
Которые тоже предпочли прыжок в неизвестность определенности зла на захваченной злом твердыне.

Имярек почувствовал, что его поддержка нужна этим людям, он способен оказать им помощь.
Это придало ему сил, окрылило его; все лучшее, что в нем было, снова воспряло к жизни.
Некоторое время они летели в неизвестности, предпочтя ее тому, что осталось за спиной.
И произошло чудо; во тьме показался противоположный берег, и они втроем достигли его,
Пресуществившись для новой жизни.

Им было трудно начинать все заново, собирая обломки прошлой жизни и отстраиваясь.
Но радость и веселие после чудесного спасения ободряли их в трудах, бедности, заботах.
Они чувствовали, что само время изменилось вокруг и адское пламя уже не могло их достигнуть,
Но зловонное дыхание ада, напоминанием о прошлой жизни, все же долетало до них и здесь,
И они понимали, что даже здесь, на другом берегу нельзя терять бдительности.

А Имярек стал живой иллюстрацией того, что даже придя в мир в лютые морозы из самых адских врат,
Можно спастись для неба и любви, если не забывать тех песен, что успели пропеть залетные ангелы,
Вопреки тем, кому он напрасно был поручен дьяволом на земле.

Стихотерапия и стихотворчество

Человечество пока делает только робкие попытки в области самопознания, но пройдет время и многое изменится. То, что казалось уделом немногих, станет общей потребностью - мы видим, как это происходит на наших глазах. То, о чем догадывались одиночки, поднимаемые на смех, получает постепенно всеобщее признание.

Стихотворчество есть естественная потребность логоцентрического сознания к многомасштабной нелинейной инсталляции и усвоению глубоких понятий, помещаемых в тот или иной фабульный контекст (от обыденного до комического или драматического), прошивке смысловых конструкций в понятийном и лексическом аппарате индивида, возникающих от такого соединения, и, в результате, создание логическо-образных, право-левополушарных связей.

В этом смысле можно говорить о стихотворчестве не только как о самотождественной естественной потребности здорового сознания, не нуждающейся в сведении к чему-либо еще, но и, в узком смысле слова, как о своего рода практике преобразования сознания в его логической и эмоциональной составляющей. Эта практика может быть как конструктивной (энергетически взбадривающей, освежающей, укрепляющей цельность рассудка и личности в ее многообразной деятельности), так и деструктивной, депрессивной, т.е. обернуться своей противоположностью, нанося разрушающие повреждения сознанию и всему поведенческому комплексу индивида, понятийным, семантическим установкам сознания, приводя к временным или постоянным нарушениям процессов мышления, поведения, творчества, а в тяжелых случаях и к психическим заболеваниям.

Таким образом, стихотворчество может излечивать сознание, например, от шизофренического разъятия право- и левополушарного мышления, а может, наоборот, углублять такие комплексы. Заметим, что стихийное распространение получили сеансы коллективной стихотерапии, когда пациенты читают перед аудиторией таких же страждущих как они сами свои (или чужие, понравившиеся) заготовленные заранее стихотворные речевки или импровизации, нередко сопровождая это возлияниями и разного рода неформальным общением без обычных шаблонов и ограничений. Такие совместные радения, так же, как и индивидуальные стихотворные практики, могут иметь как конструктивный (оздоравливающий), так и негативный характер, приводить к потере ориентировки личности в мировоззренческом и социальном планах, а, значит, имея в виду и психосоматические связи, наносить вред и физическому здоровью как самого поэтизирующего индивида, так и его окружения.

Если бы данные практики были достаточно разработаны, то курсы лечения стихотворчеством могли бы стать эффективным средством, например, борьбы с шизофренией, депрессией и другими психическими и психосоматическими заболеваниями. Надо также отметить, что творчество в области точных наук, надлежащим образом поставленное, может иметь сходные результаты.

Медицинское стихотворчество, помимо обучения основам лингвистической практики, которое может проводиться на филологических факультетах, в литкружках и литинститутах разного калибра, должно ввести, прежде всего, понятие о дозе, т.е. разумной количественной мере стихотворных отправлений поэтизирующего индивида. Здесь необходимо ввести понятие о стихоемкости жизненного цикла, которое определяется при установлении первичного диагноза больного. Ориентировочная стихоемкость цикла – порядка 100 стихотворений в течении 2-3 лет, которыми подводятся своего рода итоги предыдущего жизненного пути и осмысляется вероятное будущее, излечиваются фобии, оздоровляется эмоциональная сфера. Здоровому индивиду присуще ощущение насыщения в конце цикла, после чего курс лечения целесообразно прервать и посоветовать индивиду заняться другими формами творчества со своими мерами здоровой емкости – перейти на прозу – рассказы, романистику. Те же, кто подсаживается на стихотворчество, не чувствуя насыщения, рискуют превратиться в так называемых графоманов, производящих словесные конструкции, не дающие ни исцеления, ни удовлетворения, не имеющие эффекта позитивного последействия, но требующие в глазах их создателя признания окружающих.

Традиционное публичное поэтическое действо выродилось, перестав приковывать внимание значительных слоев общества. Вместе с тем, стихотворные практики стихийно овладели массами, являясь порождением естественной потребности индивидуальных сознаний миллионов людей, противостоящих шизофреническим явлениям в социальной и политической жизни. Это стремление надо поощрять, потому что это путь преодоления того социального распада и фрагментации, которые мы наблюдаем, это путь наведения порядка в наших умах и чувствах. Пушкин сетовал, что угораздило его родиться с душой и талантом в России. Он забыл о том, что душу и талант дало ему собственное стихотворчество, от которого были отрешены 99,9% населения. Но, по Гоголю, Пушкин - русский человек в его развитии, которым он явится лет через 200, т.е. в наше время. И этим великий Гоголь наметил нам путь к овладению душой и талантом, а значит и умом. У каждого из нас изначально есть стихоемкость по крайней мере на 100 невыдуманных стихотворений, которые сделают нас лучше во всех отношениях, и 1000 выдуманных стихов, которые нам писать не следует.

Лечебные стихотворные практики должны проводиться под контролем специалиста – медика-лингвиста с большим опытом. Перспективным может оказаться перепрофилирование некоторых филологических кафедр и кафедр творчества в отделения психической терапии страждущих логоцентриков, которым по прохождении курса будет выдаваться диплом установленного образца.

Стихотворение как фазовое состояние текста

 (Инновационные нанотехнологии в стихотворчестве)

Теорию агрегатных (фазовых) состояний и превращений можно в принципе применить к любым структурам, в которых удается ввести некий так называемый параметр порядка - характеристику, определяющую степень упорядочения системы от хаотической - газообразной или аморфной - до упорядоченной, кристаллической, где каждый атом или молекула занимают свое место. Можно говорить и о фазовых переходах типа «беспорядок-порядок» и наоборот. О фазовых переходах первого рода (меняются базовые характеристики типа плотности) и второго рода (меняются более тонкие характеристики – симметрии, которые сказываются только в производных от плотности). Можно рассуждать и о роли внешней среды, ее, условно говоря, температуры, влажности, загазованности, освещенности, примесей. Стала классической теория Ландау фазовых переходов второго рода, ключом к успеху которой стал умелый выбор параметра порядка.

Физика физикой. Но такого рода методология, как было указано, может применяться к любым упорядоченным совокупностям объектов. Рассмотрим, к примеру, такой массив объектов как текст. Несомненно, перед нами многомасштабно упорядоченный конструкт, аналогичный, образно выражаясь, дендритообразным нанопористым микроструктурам со слоистой упаковкой.

Атомы (буквы) собираются в молекулы (слова), которые могут быть собраны не произвольно, а в соответствии с определенными правилами. Молекулы (слова) образуют наночастицы или кластеры (строчки), кластеры могут группироваться между собой, образуя агломераты (строфы или абзацы), причем взаимодействие строф основано на ритме и рифме (аналог межчастичного потенциала взаимодействия, эффекта пространственной комплиментарности частиц сложной формы и т.п.). Строфы-агломераты соединяются в более крупные слоистые фрактальные наноструктуры – той или иной степени упорядочения - стихотворения или тексты, которые, в свою очередь, могут быть сопоставлены с сверхагломератами-коагулятами (есть молоко нормальное, а есть свернувшееся, наполненное комочками), кусками наноструктурированного вещества той или иной степени упорядочения от газообразного и аморфного до плотноупакованного кристалла с экстремальной свободной энергией...

Таким образом, стихотворение с развитой строфикой, ритмикой и рифмами может быть уподоблено кристаллу с высокой степенью многоуровневой и многомасштабной симметрии, в котором есть не только ближний распадающийся порядок, как в бессмысленном «Дыр-бул-щир», но и дальний порядок, внутристрофовый и междустрофовый, как у Пушкина или как в кристалле высокой степени симметрии, гармонии, чистоты. Здесь корреляционная семантическая функция – которую мы выберем параметром порядка - имеет трансляционную симметрию, воспроизводя себя на всем многомерном фазовом пространстве текста.

При этом, как есть твердые тела, только по виду похожие на кристалл, а на деле аморфные (стекло – не кристалл, хотя для дилетанта неотличимо от благородного кристаллического кварца), так есть стихи только по виду упорядоченные,хрупкие, связанные только механикой формы, но не пронизанные сюжетообразующим смыслом, не составляющие настоящего единства. Существуют хорошо прорифмованные стихотворения, но без общей ясной идеи. Эти полиморфы неустойчивы, в них слова не чувствуют далеких соседей из других строф.

А что же такое при этом фазовый переход? Это эффект прочтения в широком смысле слова - от отвращения до катарсиса - то, что происходит в сознании индивидуума, считывающего определенную стихотворную единицу текста. Здесь важна среда, в которую падает кристалл – наполненность сознания родственными, враждебными или инертными агентами. От этого зависит, вызовет ли поглощение текста спонтанную кристаллизацию сознания по образу и подобию поглощенного кристалла или кристалл растворится в агрессивной среде, а то и само сознание выпадет в осадок...

Может и вовсе ничего не произойти, кроме затрат энергии на потребление текста – скука, усталость, раздражение. Чтобы это предотвратить, можно выработать систему тестов, определяющих соответствие потребляющего текст индивида с потребляемым символьным наноструктурированным инновационным продуктом. Это приведет, в частности, к выработке цифровых методик преобразования сухих и аморфных канцелярских текстов в высокоупорядоченные, удобочитаемые стихотворные поэмы и романы в стихах.

Андрей Белый с его квазифизическими подходами к текстам вполне мог бы получить сегодня инновационный грант на разработку метода количественного анализа стихотворного текста, метода scoring function, позволяющего отделить связную литературу от бессмысленной, хаотической, графоманской –конечно относительно определенного типа сознания, которое мы хотели бы культивировать.

Унесенные Солнцем (сборник стихов-2)

Рождественская сказка

 На русских пространствах огромных
Зима предъявляет права.
Мужик, замерзая на дровнях,
В беспамятстве шепчет слова

О том, что короткое лето
Не даст разойтись молодцу:
К девчонке с сердечным приветом
С покоса спешить не к лицу.

Уж лучше подремлем на травке,
Посмотрим в зеленую даль,
Нюхнем табачку для затравки,
Утопим в бутылке печаль.

Чего нам жалеть, если завтра,
А, может быть, через год
Исполнится Божия мантра:
Злой зверь – три шестерки – придет.

Морозной зимой подберется,
Застигнет в дороге и вот -
Напрасно меня у колодца
Девчонка любимая ждет.

Подремлем в скрипучем снежочке,
Досмотрим морозные сны,
О том, как с волками в лесочке
Останемся мы до весны.

Специфика жизни в России
Имеет особый формат:
Суровость природной стихии,
Чиновничий госаппарат.

Начальники пишут указы -
Гарантии жизненных благ.
Мечтает чиновничий разум,
Чтоб больше писалось бумаг.

Но девочка спичкой играет -
Вселенский костер разведен.
Бумаги навеки сгорают,
Но тот мужичонка спасен.

05.01.2010

После воды

Выхожу один я на поверхность –
Темный погреб вреден старику.
Мне отрадно наблюдать окрестность,
Прислонясь к дверному косяку.

Деревушка на краю вселенной:
Посреди болота жизни нет.
Но зато здесь можно вдохновенно
Проводить досуги много лет.

Я довольно видел идиотов,
Подлецов с лихвою повидал.
Не от ядерной войны ушел в болото,
А от них сюда я убежал.

С дураками незачем бороться:
И, решив идти своей тропой,
Уступил я место им под Солнцем,
Чтобы насладиться под Луной.

А война – пришла и миновала.
Как потоп в Библейские года.
На Земле намного чище стало:
Унесла с собою грязь вода.

Просидел я в погребе немало,
Физикой и музыкой пленен,
Ну а то, что в мире пребывало,
Я забыл, мечтою покорен.

Не беда, что протекли полвека,
Молодость прошла, но без обид:
Прежде был я нравственным калекой,
А теперь всего лишь инвалид.

Выхожу один я на поверхность –
Темный погреб вреден старику.
Мне отрадно наблюдать окрестность,
Прислонясь к дверному косяку.

15.01.2010

Онегин - Татьяне

Владимир Ленский иль Татьяна -
Кого из них в себя влюбить:
Стать женихом или смутьяном?
Как мне дилемму разрешить?

Мне Ленский мил, чего же боле?
Но и Татьяна мармелад.
Была б на то Господня воля,
Я им обоим был бы рад.

Так размышлял в сердцах Евгений,
Перечитав речитатив -
Плоды девичьих откровений -
Письмо Татьяны получив.

Увы, дражайшая Татьяна
(Не буду девушке я врать),
Полуобманщик поневоле,
Полусогласен отказать,

Полусогласен согласиться,
Внимая милому письму.
Согласен я полужениться,
Вопрос я слышу – почему?

Полупоэт, полупрозаик,
Полуученый, полуплут,
Полукостер, полуфонарик,
Полумерзавец, полушут,

Полумужчина-полудива,
Гермафродит и андрогин,
Я женщин соблазнял игриво,
Но не чурался и мужчин.

Был мною Ленский обнадежен:
Попробуй только отказать,
Как вынет он клинок из ножен,
Чтоб на дуэль меня позвать.

Поэтому, пойми поэта,
Татьяна, добрая душа,
С последним ласковым приветом
Пишу письмо, едва дыша.

Пойду в притоны Петербурга
Под искупительный венец.
Найду умелого хирурга,
Мужчиной стану наконец.

И, как  в магическом кристалле,
Могу судьбу предугадать:
Однажды мы на шумном бале
Нежданно встретимся опять.

29.01.2010

Внимание

Внимание к жучку, что обитает
В квартире средь обоев и бумаг,
Но вдруг летит на лампу и сгорает -
Крупинкой падает на пол сожженный прах;

Или к змее, ползущей меж деревьев,
И шелесту листвы средь ветреного дня;
Полету облаков и запахам кочевья
И карканью пустому воронья;

И к интонациям кошачьего мурчанья,
Которых смысл откроется тому,
Кто не утратил древнее сознанье,
Что зверь и человек – собратья по уму;

И к женскому пронзительному взгляду,
Мужчине многое дающему понять,
И даже к пафосу бравурного  парада,
Который ранее случалось повидать…

Всемирная отзывчивость поэта,
Соринка, извлеченная из глаз -
Так предстает пред нами в новом свете
Все то, что виделось уже немало раз.

13.02.2010

Плотинка

                       В.Н. Баканову

Прогнившая от времени плотинка
Над тихим прудиком, заросшим в ивняке;
Олешина у берега, кувшинка
Свой круглый лист скрывает в тростнике…

Был вечер августа, я возвращался с нивы,
И, вспоминая хлопотливый день,
Задумался у ног плакучей ивы,
Бросающей на воду пруда тень:

Мне было почему-то так приятно,
Забыв все то, что сделалось со мной,
Вернуться к юности, ушедшей безвозвратно,
Мечтая, сбросив лишнее долой,

Взять удочку, дойти до кочки,
Что в камышах чернеет на виду,
Забросить, ждать, внимая поплавочку,
Который замер в легкой ряби на пруду…

И вдруг идет на дно. Тут боевого клича
Не сможет удержать рыбак лихой,
И маленькая ценная добыча
Блеснет на солнце яркой чешуей.

Остановись мгновенье, ты прекрасно;
Мне нечего другого пожелать.
Что будет впереди, пока не ясно,
Но этот миг я буду вспоминать.

19.02.2010

Синдбад

Как прежде царствовать Багдад
Уже не может: там солдат
Индокитайский торжествует,
А возле пристани тоскует
О новом  плаванье Синдбад.

Но вдруг за водной пеленой
Он видит парус над кормой
И вплавь к нему спешить рискует,
С волнами борется, ликует,
Как будто в буре есть покой.

И снова в плаванье Синдбад:
Не зря надеется Багдад,
Что чужеземец победится,
Как из-за моря воротится
Герою преданный отряд.

28.02.2010

Маяковский

Когда мне было десять лет,
Гулял на смотровой площадке.
Прогнулся через парапет...
Со мною было все в порядке,

Пока летел я до земли.
Как время шло, не разумею.
Кусты, должно быть, помогли:
Сломал лишь голову и шею.

Хирург мне отпустил грехи,
Сменив на флейту позвоночник.
Но с этих пор пишу стихи,
Найдя в самом себе источник.

01.03.2010

Жажда

Листок по стеклу
Прошуршал - солнечный день,
Цветок просит пить.

 06.03.2010

Тропинка

Мужик страдал, жена его рыдала.
Спускаясь с тазиком испорченной воды,
Она, запнувшись о подол, с крыльца упала,
Залив тропинку дивной чистоты.

«Как ты могла устроить тут болото! –
Ругал мужик упавшую жену,
Вид из окна испорчен, словно кто-то
Нагадил у крыльца… Не отрицай вину!

Теперь несчастной тропочке придется
(Надеюсь, не предвидится дождей)
Водицу испарять, пока на небе солнце,
А если ливень, будет тяжелей».

Привстала баба, грязная, хромая,
Подняв над головой помятый таз,
И благоверного ударила лентяя,
Да так, что искры брызнули из глаз.

Борьба в грязи большое откровенье,
Мужчина с женщиной не скоро разошлись.
И через девять месяцев терпенья
На тропку снова воды пролились.

06.03.2010

Пассажир

В метро людей столпотворенье,
Плафоны, своды, витражи.
Ко мне приходит вдохновенье
И подступают миражи.

Раздумий, тягостных сомнений
Пора прервать тяжелый сон.
Зачем искать иных знамений,
Когда выходишь на перрон?

Прощай, рабочая неделя -
Другие выбраны пути.
Я вижу свет в конце туннеля:
Меня зовут, пора идти.

09.03.2010

Сказка про Ивана и одноногую женщину

Иванушка шел по тропинке лесной,
Грибы собирал по дороге.
К Елене Прекрасной шагал он домой,
Его ожидавшей в чертоге.
Грибок на дороге попался чудной:
Иванушка посохом мечет.
Вдруг гриб говорит ему, точно живой,
Такие престранные речи:

«Не рви меня, Ваня,  тогда помогу
Избегнуть большого несчастья.
Смертельный удар нанести по врагу,
Елену спасти от напасти…
Срок жизни Кощея уже истекал,
Томился, не зная покою:
Продлить свои дни старец страстно желал
Любою возможной ценою.

Один чернокнижник к нему приходил
И продал рецепт эликсира:
Огромную цену Кощей заплатил:
Богатства подземного мира.
Елену Кощей бесноватый увез
В свой замок у самого моря.
Прекрасная дня не проводит без слез,
В себя не приходит от горя

От девственных слез молодеет Кощей,
Он их собирает в бутылку
И пьет, ну а дева в порядке вещей
Стареет от каждой слезинки.
Елена теряет былую красу
И вскоре состарится вовсе,
Почто ты грибы собираешь в лесу? -
В поход на Кощея готовься.

У Бабы Яги костяная нога
Подарок от Деда Мороза,
Кощею Бессмертному жизнь дорога,
Заранее видит угрозу.
Ты к Бабе Яге поскорее иди,
С Кощеем враждует старушка.
Отдать костяную ногу убеди,
Огрей колдуна по макушке:

Когда он издохнет, проклятый шакал,
То чары с Елены Прекрасной
Спадут, словно тщетно Кощей колдовал.
Но дело иметь с ним  опасно».
Иванушка ринулся к Бабе Яге,
Живущей на дальней опушке.
Три дня и три ночи бежал по тайге,
Пока не заметил избушку.

Залегши в кустах, замерев,  увидал,
Большого свирепого волка,
Что возле избушки кругами шагал,
Следя за окрестностью зорко.
Вдруг молодца кто-то схватил за плечо,
Сцепился  Иван с супостатом.
Они покатились, дыша горячо,
Дрались и ругалися матом.

Врага одолевши, в лицо  поглядел
И перекрестился с испуга.
Яга издевается:  «Что, поимел
Свою молодую подругу?»
И палец костлявый к устам поднесла,
Задравши измятую юбку.
Сустав повернула и голень сняла:
«Тебе пригодится для рубки».

Тут волк, что кругами у дома ходил,
Примчался на шум потасовки.
Свирепо рычал, головой поводил.
Ивану хватило сноровки
Ногой костяной ему  в лоб угодить
Как только волк прыгнул на бабку
И принялся было старуху душить,
Терзая в овраге как тряпку.

Но чудо свершилось в порядке вещей:
Упал зверь, обличьем меняясь:
Не волк то, а сам бесноватый Кощей
Лежал на траве, разлагаясь.
По телу старухи змеились огни,
Распались покровы и вены.
Не Баба Яга поднималась с земли -
К Ивану вернулась Елена.

13.03.2010

Петербург

Есть точка в омуте балтийском
Прививки западных идей,
Что император всероссийский
Создал на ужас всех людей –

Форпост имперского глумленья
Над русской волей водворил.
«Ужо тебе, Петра творенье!» -
Опальный Пушкин говорил.

Все толще шприц, игла все злее,
У доктора свирепый взгляд.
России тело все скудеет,
Все изощренней в шприце яд.

Оставьте бедную Россию:
Народ от опытов устал.
Не нужен ваш прогресс, витии,
Другой ищите матерьял.

Беспечный Блок в стихотворенье
Писал, что русская земля
Снесет любое преступленье
И злую волю короля.

Все те же будут лес да поле,
Да плат узорный до бровей.
Но нет: несчастной русской доле
Предел поставил чародей.

Поля покрыты мерзлотою,
Леса под вырубку идут,
Народ отравлен кислотою,
Поэты долго не живут.

А впрочем, так и прежде было,
И шприц всегда торчал в заду,
Но Провиденье отводило
России-матушки беду.

 26.03.2010

По минному полю

По минному полю народ на работу,
Слегка припозднившись, идет,
Хотя вероятно, что  я или кто-то
На этой дороге падет.

А тот, кто под вечер назад возвратится,
Привычную дверь отворив,
Найдет, что не стыдно порой поделиться
Той радостью грустной, что жив.

30.03.2010

                     Числовек

 Пифагор и Галилей
Рассуждали про людей,
Стоя на Пизанской башне,
Наклонившейся опасно.
Пифагора понесло:
«Что ни человек – число;
Есть шестерки, трояки,
Двойки, пары, пятаки.
Есть великое число,
Что несчастьем проросло:
Не удобно произнесть:
Три шестерки: шесть-шесть-шесть».
Галилей насупил бровь:
«Повторять придется вновь:
Человека естество
Наполняет вещество.
Что бы глупость не несла,
Плоти нету у числа.
Докажу в один момент -
Всем судья эксперимент».
Засмеялся Галилей,
Камень в шуйцу взял скорей,
А десницей полной сил
Пифагора ухватил.
Перевесил чрез карниз,
Вместе с камнем кинул вниз.
Кто из них падет скорей,
Выясняет Галилей.
Но запутался на страх
В пифагоровых штанах,
Отцепиться не успел –
Вниз за ними полетел,
Догоняя Пифагора,
Словно загнанного вора.
Но спокоен Пифагор,
Продолжает разговор:
«Вот тебе другой пример», -
Достает секундомер
И подносит Галилею:
«Поясню свою идею,
Преподам тебе урок:
Каждому отмерен срок,
Измеряемый числом,
Будь ты тигром иль ослом».
Тут взмолился Галилей:
«Сделай что-нибудь скорей,
А не то сломаем шею».
Отвечает Галилею:
«Пифагоровы штаны
Во все стороны равны,
А когда края сомкнут,
Образуют парашют».

01.04.2010

Нас учили гордиться советской страной

 Нас учили гордиться советской страной,
Победившей на поле войны мировой,
Где ученью почет, а невежеству – бой,
Где налево хлеба и направо,
Миру мир и трудящимся слава.

Много лет миновало со школьной поры,
В нас немного осталось от той детворы,
Променявшей страну на свободы дары.
Мало радует, что заграница
Нам доступна как небо для птицы -

Ведь теперь под собою не чуем страны,
Потому, что мы здесь никому не нужны.
Но и мы никому ничего не должны,
Кроме света в знакомом оконце,
Отраженьям луны или солнца.

06.04.2010

Герасим

 Считаясь недочеловеком,
Косноязычный и глухой,
В сельпо работал дровосеком,
Дружил с осиной и ольхой.

Сопровождала в лес собачка,
Им нареченная Муму.
Ее прельщали не подачки,
А обхожденье по уму.

Но таковы собачьи чары,
Как им случалось быть одним,
Герасим делался волчарой,
Звериной близостью томим.

В сельпо над дружбой издевались,
И толковали по углам,
Но слишком поздно догадались,
Что он читает по губам,

Но терпеливо переносит;
Исполнит, что ни поручи.
А если что-нибудь попросит,
Кричат: «Герасим, помолчи!»

Так корчи улицы немытой
И безъязыкой слободы
Влекут насмешки черни сытой
Из образованной среды,

Что под защитой государства
Творит, глумясь, жестокий суд,
И обрекает на мытарства
И немоту беднейший люд.

Раз  в лес собрался - нет собачки:
Какие странные дела -
На заднем дворике за тачкой
Она потомство принесла.

Забавно выглядят щенята:
Без шерсти, с крупной головой,
С хвостом, задорно приподнятым,
И пятипалою рукой.

«Не люди, но и не собаки,
Что за зверюшки, не пойму» -
Галдят над выводком зеваки.
Тревожно ежится Муму,

Пытаясь защитить малюток
От лезущих нескромных рук,
От злых, нечистоплотных шуток
И предстоящих новых мук.

«Скорее утопить уродцев,
А то не вышел бы скандал -
Закинуть их на дно колодца», -
Так председатель приказал.

Работники посовещались
И отказались в тот же час.
Толпой к Герасиму собрались,
Чтоб передать ему приказ.

Но в стороне стоял Герасим,
С суровой думой на челе,
В такой момент он был опасен,
И это знали на селе.

Он зарычал на изуверов,
Понявши, что они хотят,
И стало ясно без примеров,
Кто был отцом у тех зверят.

Герасим разорвал рубаху,
И страшно высунул язык.
Сельчане замерли от страха
И онемели в тот же миг.

Герасим с ними попрощался,
Хлебнув зелья  на посошок,
И в темном лесе затерялся,
Собрав свой выводок в мешок.

 13.04.2010

Тени исчезают в полдень

Близится полдень, солнце в зените.
Тени исчезли – вы говорите?
«Нет, не исчезли - они выжидают:
Солнце не вечно в зените сияет».

Тени хотят навести здесь порядок -
Их предводитель почуял упадок.
Светлые души желая изгнать,
К бою готовит он черную рать.

Он собирает к себе всех мастей
Сто легионов чернейших теней.
Жизнь для теней лишь тогда хороша,
Если трепещет живая душа.

Контуром черным ее облекут,
Вынут из тела и место займут.
Ждут - не дождутся, чтоб появиться.
«Пусть дольше века полдень продлится!»

К вечеру дело – солнце садится –
Битву затеяли темные лица.
Вот они: мечутся, рвутся на части,
Изображают кровавые страсти.

Что происходит? Как в скверном кино:
Тени пугают, а нам лишь смешно.
«Прочь уходите, откуда явились,
Видно на солнце вы утомились».

26.04.2010

На смерть фридайвера

На кончике пера – познание Вселенной.
Божественный закон питает мирозданье.
С тобой мы вместе это постигали,
Как будто в вдохновенном ритуале.
Ты помнишь, как мы брали интегралы,
Как братья разделяя опыт трудный,
Наставником ведомые к вершине?

Ты помнишь середину девяностых,
Когда еще мы были молодыми,
И жили исключительно наукой,
Соблазнов убежав обогащенья,
Что насаждались подлою эпохой?
Но мысль об этом времени волнует
И душу вдохновением питает.
В безбытность павшие, лишь духом жили.
Порой мне жаль, что не возобновится
То ощущенье братства рокового.

С тех пор прошли года, нас разлучили
Дела и мысли жизни скоротечной,
И вот мне весть пришла, что ты не выплыл,
Когда соприкоснулся слишком близко
С стихийной мощью океанской бездны,
Что ты нашел себе успокоенье,
Земную жизнь пройдя до половины.

На то, увы, имелись предпосылки.
Воспитанный в советских идеалах,
На помощь ты спешил, когда не нужно.
Жеманнице, отдавшейся в охотку,
Ты помогал спастись от кавалера,
Вообразив, что дело того стоит,
И получал лихую благодарность.
А если видел пьяного бродягу,
Башкою павшего на каменную глыбу,
То норовил помочь ему, хотя бы
Тот просто кайф ловил от сотрясенья
И лез в карман к тебе за опохмелкой.

Тогда, чтоб доказать себе и прочим,
Что ты совсем не робкого десятка,
Не клоун всешутейского спектакля,
Ты экстремалом сделался отменным,
И небеса и море покоряя.
Под парашютом прыгал с самолета,
Нырял в морскую глубь без акваланга.
Вот так, не проходивший мимо горя,
Ты  не отверг объятья черной бездны,
Которая в пучину поманила
Романтикой невиданных усилий
И мужества достойных испытаний.

Все глубже раз от разу погружался,
С собой самим вступая в состязанье.
Чего искал ты в темном окруженье,
Какую цель преследовал в пучине,
Превосходя возможность человека,
Стремясь к нечеловеческим глубинам?

Божественный закон питает мирозданье.
С тобой мы вместе это постигали.

28.04.2010

 Антифашизм

Люби все то, что редкостно и мнимо,
Когда срубают головы вокруг,
Не думай, что совсем не поправимо,
Когда тебя подставит бывший друг,

Который, как всегда, спокоен, не растерян,
Судьбы призваньем высшим упоен,
В расположении звезды своей уверен,
Высоким званьем человека облечен,

Пройдя обряд мирского посвященья,
К успеху устремлен с азартом игрока,
Он Киплинга усвоил без смущенья,
Пусть даже в переводе Маршака.

Он исподволь в доверие втирался –
Провинциал, пробившийся в Москву,
Он среди нас когда-то тусовался,
Переборов недобрую молву.

Не любит делать дел наполовину,
Не станет правдой отвечать на ложь,
Он выстрелит в подставленную спину:
Его ты самолюбие не трожь.

Перешагнет любого, кто мешает
Его признанью сильными в миру.
И вот уже судья провозглашает:
Тебя приговорили к топору.

Вот под ружьем конвой ведет на плаху,
Но ты о скорбной участи не плачь.
Пусть рвет у ворота последнюю рубаху
Не знающий сочувствия палач.

Здесь навык просыпанья пригодится.
Палач в смущенье треплет капюшон.
Топор исчез, на плахе дым клубится.
Ты убедил их: это только сон.

13.05.2010

 Игры патриотов

 Как женщину он родину любил,
Но к женщине относимся мы разно.
Он бабу на Сенной кнутом избил,
Воспев порочные соблазны,

Подсчеты делая в интимном дневнике,
Измученную музу призывая,
Изобразил страдания в стихе,
Удар кнута и рифму сопрягая.

В лихой момент его поймай,
Испуганного до икоты,
И хоть под пыткой разузнай
Ты кредо горе-патриота.

Он в ожидании войны
Собрался ехать заграницу,
Доклад о гибели страны
Готовясь дать в передовицу.

Как беспощадно прав Шекспир
В своем бессмертном монологе,
Мудрей покинуть этот мир,
Изведав на тот свет дорогу.

Непозволительно роптать
И сквернословьем заниматься.
Свобода с родиной порвать,
Свобода с родиной остаться.

27.05.2010

Сам себе государство

Отбросив бесполезное бунтарство,
Мечту о революции оставь.
Убей в себе чужое государство,
Ошибку мироздания  исправь.

Ты сам себе отныне государство,
Народ, правитель и митрополит,
Устраивая внутреннее царство,
Не слушай, кто о внешнем говорит.

Закон дается каждому в моленье -
Мерило  справедливости и лжи.
Когда слова рождает вдохновенье,
Ты знаньем обретенным дорожи.

Ты червь и человек и прародитель,
Святая Троица является в тебе.
Аллах и Заратустра и Спаситель
В согласии вещают о судьбе.

Не забывай, что каждый человече
В себе несет божественный закон,
И даже если жизнью покалечен,
Подобен государству тоже он.

Послам других народностей внимая,
Не позволяй законы нарушать
И вовлекать себя в чужие стаи,
Свободный дух в темницу заключать.

Не забывай трудиться до истомы,
Естественное право уважай,
Тогда твои возвысятся хоромы,
И соберешь богатый  урожай.

06.06.2010

Аггел

 Меня не мама родила -
Я вольный дух с иной судьбою.
И жизнь была мне не мила,
Пока не жил в ладу с собою.

Внушали мне, что я возник
В стихии страсти человечьей.
Не затихал мой скорбный крик
В потоке варварских наречий.

Но если в теле есть душа,
То хочет быть первее тела:
Томленья плоти сокруша,
Освободиться захотела.

Во мне возрос свободных дух,
Начало внетелесной силы,
Чтоб я переборол испуг
Рожденья, смерти и могилы.

 Книжный шкаф

 Мой книжный шкаф умнее всех людей.
Трактаты в нем гниют и томики пылятся:
Наука заблуждений и кладбище идей.
Не просто будет с этим разобраться.

Талмуд в семи томах и Библия стоят,
Прижавшись тесно к зелени Корана.
Единый Бог Отец, но рознится обряд
Служения земле обетованной.
 
На философской полке Кант и Юм,
Епископ Беркли с Гегелем теснится.
Двухтомный Ницше тут стоит угрюм
И жизнью Шопенгауэр томится.

Российской философии редут:
Здесь Лев Шестов копает в Достоевском;
Бердяев, Розанов посмертный спор ведут
О бабьем, мужеском и вечно женском.

Сократа разъясняет нам Платон,
Плутарх о римской славе повествует.
Витийствует Марк Туллий Цицерон
И Юлий Цезарь в Галлии воюет.

В углу шкафа в обложках дремлет Блок,
Он Белого Андрея разумеет.
Здесь Пушкин с Лермонтовым испытуют рок,
И Гоголь Русь грядущую лелеет.

Тут над Вселенной думает Эйнштейн,
Ландау-Лифшиц - курс десятитомный,
Веселый Фейнман, математик Клейн,
Дирак и Ньютон, гений окрыленный.

Мудрее всех хранитель-паучок:
Проведал он, что знание едино.
От каждой книги протянул пучок,
Соединив одною паутиной.

18.06.2010

 Война

 Когда скопилась скверна
Вблизи твоих границ,
Война придет наверно,
Фашист сыграет блиц.

Невидимый смотритель
Отдал приказ: «В поход!»
Взлетает истребитель
И танк в степи ползет.

Фашисты очень стойки,
Их дух неутомим:
Квартиры в новостройке
Наградой будут им.

Готовится подлянка.
Держись, большой Иван.
Ползет Манштейн на танке,
А с ним Гудериан.

Вся жизнь твоя в обрыве,
Ты в горизонт всмотрись:
Идут по нашей ниве
Солдаты группы «низ».

Смятенье на болотах.
Зовет на помощь стерх:
Летят на самолетах
Солдаты группы «верх».

Здесь нет такого дяди,
Кто все за нас решит.
Не дай врагу ни пяди,
Иль будешь ты убит:

Когда среди развалин
Замрет твой пулемет,
Тогда товарищ Сталин
К сильнейшему примкнет.

Крепись Георгий Жуков,
Народный генерал.
Услышишь ты от внуков,
Что славно воевал.

Смелее, Василевский,
Не падайте с коня,
Пусть враг погибнет дерзкий,
Судьбу свою кляня.

Запомни, Рокоссовский:
Дороже всех наград,
Что воспоет Твардовский
Житье простых солдат.

30.06.2010

Пиит

Пиит в России меньше, чем червяк,
Который извивается от боли,
Когда ему на хвост наступит враг.
Мне кажется, что нет печальней доли,
Чем кольцами корячиться в пыли,
Пытаясь оказать сопротивленье
Многопудовому хозяину земли.
О, если бы страдальцу помогли.
Вот так пииту нужно вдохновенье,
Чтоб смысл и рифму в строках совместить,
К истокам вечной силы прикоснуться.
Но червяком свернется жизни нить,
Коль от сапог не сможет увернуться.

19.07.2010

Жар

Когда на небе солнце духа
Вселенский источает зной,
То для разборчивого слуха
Сомнений нет: далекий бой

Кипит и жарко полыхает
В небесных сводах над землей.
И бес, и ангел нападают,
Свет состязается со мглой.

«Я отомщу тебе, Архангел, -
Свирепо шепчет Сатана, -
Я буду править в высшем ранге,
Иначе – пусть сгорит страна.

Весь мир создал  Господь на славу
Тем, кто дерзаниям не чужд,
И кто владеет им по праву
Для утоленья личных нужд».

«Нужда твоя – спасаться бегством,
Ему Архангел говорит,-
Я обладаю верным средством
Для исцеленья всех обид.

Мне солнце духа помогает
Вершить Господень приговор
И всех жарою поражает,
Кто пред тобой склоняет взор.

Сгорит Москва, сгорит планета,
Не осознав своей вины.
Миры и страны канут в Лету
И будут вновь населены».

20.07.2010

Унесенные солнцем

Унесенные ветром улетают от солнца.
Видно солнечным светом утомились уродцы.
Пролетает Рэт Батлер с чемоданом брильянтов,
Человек очень редких и бесспорных талантов.
А за ним, кувыркаясь, мчится Скарлет О’Хара,
Упустить не желает: ведь она ему пара.

На земле катастрофа, ветер дует с рассвета,
Но сметливого янки поджидает комета.
Рой людей и пожиток с ним уносится следом,
Только все не успеют: там не любят соседей.

Но комдив Сергий Котов не теряет надежды,
Он на мине рогатой угрожает невежам.
Подлетая к комете, он решил сторговаться:
«Предпочтут взять с собою, чем совместно взорваться
Утомленные солнцем - унесенные ветром».
Батлер меряет небо раздвижным сантиметром:
Он решает задачу – как отвадить нахала,
Ведь свободного места для спасения мало.

Котов или Рэт Батлер? Все равно, доннерветтер:
Пусть бушует на небе свежий солнечный ветер.

29.07.2010

   Куда ночь, туда и сон

Мне снился сон: я видел старый дом
С высокими лепными потолками.
С тобой я был едва знаком,
Но не было преграды между нами.

В тот день мы повстречались средь толпы
В старинном городе на призрачном вокзале:
Гирляндами украшены столбы,
Торжественная музыка играла.

Гуляли мы средь храмовых колонн,
Разглядывали древние скульптуры,
Но близок срок и город обречен
И зыбок был шедевр архитектуры.

Прогнулся атлетический колосс,
Державший купол с воинством  небесным.
Тот храм был стар и обречен на снос,
Хотя ваялся скульптором известным. 

Колосс силен, шаги твои легки,
Под сводом приготовлены постели.
Обрушились лепные потолки,
А мы освободиться не успели.

04.08.2010

Колчак и Ленин на дуэли

Колчак и Ленин на дуэли
С судьбой поспорить захотели.
Один клеймил буржуазию,
Другой великую Россию
Спасти стремился от врагов,
Но не учел, что дураков
Прельщают лозунги простые,
Бессодержательно пустые.
Кто одолел в дуэли той,
Гражданской буре роковой,
Что никого не пощадила?
Кто победил?.. Да третья сила.

22.08.2010

     Эмблема

Звезда пятиконечная
Распята на кресте.
За дело человечное
Страдать дано везде.

С боков креста по месяцу:
Рога смыкают круг.
Молящему пригрезится -
Святыню стерегут.

Что слева серп – то старость,
Что справа – молодой;
Не ведают усталость,
Стремясь за веру в бой.

Звезда шестиконечная,
Двух месяцев препон.
Пророкам слава вечная
И всем един закон.

31.08.2010

       Поль Ничком

Вера Навзнич, Поль Ничком
После пятой кружки пива
Пробиралися леском,
Препиралися лениво.

Очевидно, не спроста
Их хождение по кругу:
В незнакомые места
Поль завел свою подругу.
 
Нужно было ночевать,
Но не могут сговориться,
Кто на мягком ляжет спать,
Кто в подкладку превратится.

Столкновение двух воль
И насильственные меры.
Вскоре рухнул навзничь Поль
И ничком упала Вера.

11.09.2010

Город золотой

"Когда стремишься ты подняться над собой,
Чтоб обозреть Вселенной перспективы,
То попадаешь в город золотой
И забываешь грустные мотивы.

Нас ждет, товарищи, прекрасная судьба,
В мирах небесных вспрянуть после жизни:
Ни эллина, ни иудея, ни раба,
И отмирают властные харизмы.

Лишь только те, кого пленила власть
И пафос родового превосходства,
Слепы как крот и им грозит попасть
В скопленье черных дыр посмертного уродства.

Давайте, превзойдя различье вер,
Родов и кланов, жизнь ведущих розно,
Услышим музыку  небесных сфер,
Чтобы прозреть, пока не слишком поздно".

***

Не нужен мне ваш город золотой -
Досужих размышлений бремя.
Один я в мир пришел, кричащий и нагой,
Таким же и сойду, когда наступит время.

25.09.2010

Отечество

Два века минуло, как Саша,
Смесь обезьяны и тигра,
Осваивал детские игры
Под звуки державного марша.

Стремился к великому делу,
Глубокие думы скрывая,
Чтоб слава лицейского рая
Российским простором летела.

Век приближался советский.
Поэт Гумилев был в печали:
Что было Царским вначале,
Вдруг оказалося Детским.

Стал Гумилев возмущаться:
«Дети совсем обнаглели.
Лучше с царями якшаться».
Был пацанами расстрелян.

Детским село не осталось,
Бросив плохие игрушки.
Это теперь город Пушкин,
Только подправленный малость.

Больше не тигр, а макака,
Детям уже на потеху.
И никому не помеха
Пушкин без твердого знака.

02.10.2010

               Млечный путь

 Когда в последнее мгновенье
Тебя настигло просветленье -
Благословляющий глагол,
То провалился в бездну пол,
Взлетел на небо потолок
И стены расступились вбок.
Среди развалин бытия,
Непросто разыскать себя,
Но, оглядевшись понемногу,
Увидел млечную дорогу.
В сознанье гаснущим рефреном,
Подобный побелевшим венам,
Вдруг повернулся Млечный путь,
Чтоб на него сумел шагнуть
Навстречу тем, кого любил,
Чьи фотографии хранил
В большом семейственном альбоме,
Переплетенном в кожу томе.
Они к тебе тянули руки,
И отступали смертны муки
В дыму сияющих видений,
Ушедших в вечность откровений
Разлученных судьбой людей:
Сынов, искавших матерей,
Войной отторгнутых отцов,
Свиданья жаждущих вдовцов,
Детей и вдов, ушедших в ночь
И тех, кто шел тебе помочь,
Чтоб навсегда соединиться,
В любви небесной раствориться.

Но пуст твой заповедный дом,
Я по тебе тоскую в нем:
Гляжу в ночи на Млечный путь
И на него хочу шагнуть,
Когда в последнее мгновенье
Меня настигнет вдохновенье.

07.10.2010

Странник

 Заброшен был в иное измеренье
Из дома, где уснул мертвецким сном,
В момент, когда явилось откровенье
О чем-то очень важном и простом.

Мне снился сон, почти на грани жути,
Что заплутал в подвалах заводских,
А, может быть, в секретном институте:
Полуодетый, избегал чужих.

Забрел в захламленное помещенье
И думал, что меня там не найдут,
За переборкой спрятался в смущеньи,
Среди скелетов пыльных груд.

Как будто ото сна я был разбужен:
Все ближе раздавались голоса.
Встревожился, что буду обнаружен
И попросил помочь мне небеса.

В тот миг мне снова было откровенье:
"В тупик ведут людей икс-игрек-зет.
В пространстве чуждом нет тебе спасенья:
По времени смещайся  на сто лет

Или на тысячу – мир дольше существует".
Открылась взору временная даль -
Лечу теперь туда, где торжествует
Моя инопланетная  мораль.

10.10.2010

Родное

Помню я, что у меня
Есть планета и луна,
Первозданный материк,
Джунгли, реки и родник,
Солнце в небе голубом,
Тучи, дождик, град и гром,
Тяготенье неземное - 
Это все мое, родное,
Что люблю на свете я.
Вот куда влечет меня.
Но враждебная комета
Унесла с родной планеты.
От моих озер и рек   
Отделяет пять парсек:
Я затерян на Земле.
Улететь на корабле
С ранней юности мечтаю
И детали собираю,
Чтоб построить космолет
И отправиться в полет.
Так пришлось мне налегке,
От родного вдалеке
На Земле обосноваться,
К местной жизни прикасаться,
Оставаться на постое.
Это не мое, чужое:
В рабстве у пустых затей
Толпы мечутся людей,
От смертельного испуга
Давят в сутолке друг друга,
Прославляют алчный грех,
Мерят золотом успех.
Это не моя семья,
Но терплю смиренно я:
До постройки корабля.

16.10.2010

Искушение толстовца

Не противиться злому насилием,
Раздавать беднякам, все что есть,
Не жениться, скитаться по келиям,
И всему Божество предпочесть.

Подойди-ка и дай зуботычину,
Зубы вставлю и снова приду,
Искушая улыбкой опричнину
Кулаками ударить по рту.

Забери мои деньги, пожалуйста,
За Христа пострадать я хочу,
Но с богатства уродливым наростом
Бездуховную жизнь я влачу.

Уходи от меня, красна девица,
Прочь стремления плотской любви.
Кто не ест и не пьет, только молится,
С тем о радостях не говори.

«Не уйду: искушать не дозволено
Ни деньгами, ни слабостью сил,
Провоцировать грех обездоленных,
Гнать того, кто тебя полюбил.

Оставляй при себе свое золото
И щеки дураку не подставь.
Чтобы тело с душой были молоды,
Деву юную ты позабавь».

27.10.2010

Последнее слово

Я чувствую, смерть – не конец.
Вы мне ничего не должны, -
Сказал, умирая, отец, -
Мужчине две вещи важны:

Одна из них – истины свет,
Открытие дальних миров.
Другая – до старости лет
Пусть сердце питает любовь.

Вне истины женщина – плен,
Шальная потеха юнца.
Без женщины истина тлен,
Сухая премудрость скопца.

Познание будит азарт,
Романтику дальних дорог.
Меня уничтожил инфаркт,
Но гостью я жду на порог.

Не знаю, что мне предстоит,
Решаю вопрос непростой,
Но пусть же меня вдохновит
Та женщина с длинной косой.

01.11.2010

Ален Делон

 Отвергнув  запах деревенской колбасы,
К парижской ветчине он потянулся,
Стал эталоном мужеской красы.
Лишь пару раз всего носил усы,
Но очень девушкам и дамам приглянулся.

Мужчины в нем нашли опору для борьбы.
Он внутренней свободы проявленье.
Дрожите перед ним, чиновные рабы:
Не поддается он превратностям судьбы,
Но не ищите в этом преступленья.

Любого вы распнете, лишь позволь,
По всей суровости бандитского закона.
От черни спас его сам генерал де Голль,
Пришел на суд и, пересилив боль,
Сказал: «У Франции  другого нет Делона».

В России многие не пьют одеколон,
Двойной бурбон прилежно выпивают,
Кумир у них артист Ален Делон.
Но без де Голля –  это только клон,
Поэтому напрасно подражают.

09.11.2010

Баблоград

 По повелению господ
На землю цены поднимают.
Чтоб контролировать, народ
Из сельской местности сгоняют.

Народ скопился в городах
И должен действовать проворно,
Чтоб не остаться на бобах:
Баблу все возрасты покорны.

Деньгам везде большой почет:
Купюры, карточки, монеты.
Но банковский процент растет
И разоряются клиенты

И опускаются на дно,
Бросают семьи и квартиры.
Им все становится равно,
Теряет жизнь ориентиры.

Морали нет - один закон:
Не пахнут деньги олигархов.
Забыт, коварно подменен
Завет библейских патриархов.

В бабле нет счастья - это прах.
Народ умножился землею
И вымирает в городах,
Увлекшись ложною стезею.

17.11.2010

Побег

 Лермонтов устал от грязи
Той, где Петербург увяз.
Выслан царственным указом,
Скачет в бричке на Кавказ.

Нет для гения секретов,
Ставки лиры велики,
Но страшнее пистолетов
Света злые языки.

Никому поэт не пара,
Со стихией говоря.
Позади рабы и баре,
Голубой мундир царя.

Над поэтом вьются тучи,
С ними он себя роднит,
Точно парусник могучий,
Он фортуну победит.

На Кавказе все спокойно.
Презирая тишину,
Льется стих бесперебойно,
Славя мир, любовь, войну,

Бал и женское влеченье,
Раздражительность мужчин:
Дар поэта – оскорбленье,
Для пощады нет причин.

Как о мире не проси их,
Ждет тебя неравный бой.
Так немытая Россия
Попрощается с тобой.

Нужно мертвым притвориться.
Есть у Лермонтова план:
Заживо похорониться,
А потом бежать в Иран,

Стать владетелем гарема,
Жить среди лазурных струй.
Прочь, враждебная система,
Он ей больше не холуй.

Он уехал как Печорин,
Свой оставивши дневник,
Потерялся на просторе,
Как закладка среди книг.

27.11.2010

У окна

Как будто снова в прежнем доме,
Где детство с юностью провел,
Я у окна стою в истоме,
Один, смотрю на лес и дол.

Знакомый вид: этаж девятый,
Взгляд с высоты, большой обзор:
Дорога, сквер, бордюр щербатый,
Зеленый высится забор.

За ним Вучетича поместье,
Собранье гипсовых скульптур:
Стоят представленные к чести
В плену чугунных арматур.

Здесь Ленина башка литая
Грозит передавить народ,
И волгоградская святая
В безмолвном крике щерит рот:

Победу ждет не как подарка,
А как добычи удалой.
Вот Тимирязевского парка
Деревья пестрою каймой

На горизонте проступают.
Небесный свод без облаков.
Тенистый сквер, а в нем гуляют
Простые жители домов -

Зачем лететь в иные страны,
Когда такая благодать.
Но в этот раз, нарушив планы,
Дорога стала уползать,

Смещаться, точно эскалатор,
Как кем-то движимый ковер,
И сквер и будка-трансформатор
Несутся прямо под забор.

Я вне себя от сей картины,
Восторг сменяю на испуг:
Деревья, люди и машины
Расплющены забором вдруг.

Мой дом, стоявший неподвижно,
Вдруг тоже начал отползать.
Возможно, миг последний в жизни -
Придется вскоре умирать.

Мне не успеть собрать пожитки
И документы не спасти.
Несется дом быстрей кибитки,
Живым наружу не уйти.

Мне остается лишь молиться,
Не отрываясь от окна:
Там Апокалипсис творится,
Крошатся, падают дома.

Мой дом несется на руины,
Последний миг живым храня…
Но поворачивает мимо,
Встряхнув и пробудив меня.

11.12.2010

Вампир

Я прозаик, а ты… видно, поэт.
Голодный блеск в глазах.
Дай угадаю: у тебя денег нет.
Тогда дела твои  швах.

Хочешь, прожить помогу?
Научу смотреть вширь и вглубь,
Чтоб добывать деньгу?
Слушай дельный совет.
Не презирай россиянский рупь.
На гордость не купишь обед,
А на рупь можно купить хлеб.
Литература – тоже товар.
Хочешь жить – имей вертеп.
Самое святое -  гонорар.

На, вот, возьми задаток.
Воспой родную природу,
А про меня и ребяток
Сложи хвалебную оду.

Только прозаика слушай,
Будешь ты мне как родня.
Ну а пока - вот откушай
Завтрак вчерашнего дня.

«Спасибо, любезный прозаик,
Устроим немедленно пир,
Но, говорю без утаек:
Я не поэт, а вампир».

(набрасывается на прозаика)

17.12.10